Но когда из портала посыпались Весёлые клоуны Захара Демидова и Цирковые коты Миши Коровина, орселям пришлось заключать с волдырями временный союз. А всё дело было в том, что сын Князя Алексея Захар Демидов, вырос кукушонком в доме Князя Михаила. Но орселю Захару было до задницы сельское хозяйство и он, сменив тело, стал волдырём.

Но при этом Захар люто ненавидел как орселей, так и волдырей. А если Захар и подписывался поприсутствовать при сдаче урожая, то ради собственного удовольствия. А своего приёмного отца Грустный Пьеро люто ненавидел за то, что тот его лишил Княжеского титула. Не жаловал Захар и своего биологического отца Князя Алексея. Но Князь Алексей знал, что любит его сын, поэтому частенько использовал его для провокаций.

А появление Захара Демидова в Масляном пузыре как раз и было провокацией. Уголовный сброд, который нужен был Захару, уже махал кулаками во Владимире. И его закадычному дружку полковнику Мише Коровину, здесь вообще делать было нечего.

Захар Демидов принимал в свою банду Весёлых клоунов только бомжей с уголовным прошлым. А Цирковые коты Миши Коровина были в большей своей массе спившиеся военные и борзые бомжи, но без уголовного прошлого. И обе эти банды состояли в Цирковой труппе Цирка Джульетты Салтыковой. Но чаще всего этих циркачей можно было встретить во Владимире, где они дрались со шляхтичами Короля Марика Ясеневского и гайдамаками Гетмана Миколы Пинчука.

Да и по тому как Весёлые клоуны с порога начали махать битами, стало понятно, кто этот цирк устроил. Не остались в стороне и полосатые коты Миши Коровина. Но у этих отмороженных мародеров были свои претензии к волдырям, которые при скупке краденого занижали цену за товар. Но не кидали Мишиных котов, поскольку волдырь без бороды, это позор для всей диаспоры. Вот и сейчас полосатые Альбионские коты, зажав кинжалы в зубах, начали скакать по головам и резать бородатым кустарям бороды.

А только Самарские Лесорубы и Немецкие волдыри кустарили топором и обушком. Поэтому дело чуть не дошло до кровопролития. Разогнал драку отец Филипп, который был частым гостем во Владимире и Духовным лидером для очень неправильных волдырей и Альбионских котов.

Но вмешательство отца Филиппа было лишь уловкой. Чтобы избавиться от придурков Захара и Миши, Патриарх Ипполит, скрепя зубами, отпустил во Владимир своего младшего брата. Но вместе с отцом Филиппом ушли не только клоуны и коты, но и с полсотни власовцев, в которых неистовый миссионер отец Филипп Капустин разглядел задатки кабацких драчунов.

А в отсутствии конкурентов Патриарх Ипполит быстро поделил оставшихся власовцев и немецких шоферов между волдырями и орселями. Но если немецких бюргеров и власовцев-горожан поделили без скандала, то при дележе полуев, чуть опять не началась драка между Самарскими волдырями и Карпатоскими орселями.

Самарские волдыри не только кустарили при помощи топора, но и занимались выращиванием пшеницы. Но скандала не случилось, поскольку Патриарх Ипполит, до того как с братом перебрался в Ростов-на-Дону, жил на севере и знал разницу между южанами и северянами. Поэтому все власовцы, что раньше жили в местности, где был лес, достались Князю Фёдору Самарскому, а степняки и южане покатили вместе с орселями на остров Спиралька.

Когда волдыри и орсели убрались из Масляного пузыря, прихватив с собой всех пленных, Корнелий толкнул в спину полковника Романова и посоветовал:

– Учись, душа твоя замшелая. Если бы сразу шоферов отправил в «Кавказ», так и полицаи эти нахер бы никому не сдались.

– Я бы их тогда на тебя всех повесил и посмотрел бы как ты их легализовать пытаешься, – заявил полковник Романов.

– Вениаминыч, у нас четыре Сталина под Краснослободском живут, – напомнил Корнелий. – С руками бы оторвали.

– А ничё, что они добровольно в плен сдались? – напомнила полковник Ёлочка Гелла.

– Они при сдаче были согласны на переезд в Сибирь, – напомнил Корнелий. – А тут их целых четыре, ещё и какой простор, после того как Императоры ограбили все Туристические миры.

– Ты забыл про Русскую Америку, – напомнил полковник Романов.

– За Русскую Америку у нас Ёлочка отвечает, – возразил Корнелий. – Так что я в любом случае в плюсе остался бы. Ещё бы и одному кровавому гебисту кепку на нос натянул бы.

– Не натянул бы, – заявил полковник Романов. – Близнецы уже подкатывали насчёт людей.

– Это не они подкатывали, – возразил Корнелий. – Это бандос Васька Рябой пытается в моём кармане руки погреть. Но пусть он об этом даже не мечтает. Что приведу, то и легализовать будет. А вздумает карты передёргивать, внучку только на фотографии увидит.

Женские Сети

Спешно бежать в сторону Мусорного мира Корнелия заставила ревность Юлии Серёгиной и тайная влюблённость баронессы Габриель Розенберг. Хотя начало вечера не предвещало ничего необычного. Начальник Продуктового склада, несмотря на своё обещание остаться Вольным охотником, конкретно прописался на Вещевом складе.

Начальник Вещевого склада тоже не торопился связывать себя узами брака. Но если мужчина просто врёт и себе и другим, то женщина обманывает всех, но не себя. Нормальная женщина, даже в чужом мужчине видит жертву своих амбиций.

Вот и Юлия Серёгина на животном уровне забронировала Корнелия для себя. А чтобы её не обошли соперницы, прописалась на Русской печке начальника Вещевого склада. Хотя Корнелий был не против такого вторжения в его микромир, но только ради того, чтобы избавиться от ревнивой дурочки Фацелии.

Фацелия на провокации не поддавалась, поскольку была конченой тварью и знала, сколько по времени задерживаются на печке её хозяина подобные залётные птички. Но Корнелий никуда не торопился и назло Фацелии устраивал за ночь по несколько заплывов с громкими стонами.

Причём, имея возможность отселить Фацелию в складское помещение, где уже была оборудована художественная мастерская для Соломона Либермана, намеренно заставил её остаться жить в закутке за печкой. Хотя рисковал очень сильно. Дисциплинированная Юлия, вместо того, чтобы понежиться на печке, в одно и тоже время убегала на службу. А за те два-три часа, что начальник Вещевого склада позволял себе поспать на печке, место кошки Юлии занимала змея Фацелия.

Была и ещё одна причина бить тревогу. Корнелию стало нравиться облачаться в домашний халат и глядеть на огонь, сидя в кресле-качалке с бокалом Французского коньяка в руке и сигарой в зубах. И пусть Русская печь была далеко не камином, сигара была похожа на Украинскую люльку и в бокале был не коньяк, а Болотной виски марки «Блю», но халат и кресло были настоящие.

Вот от таких символов стабильности и домашнего уюта, Корнелий собирался бежать не оглядываясь. Конечно ему нравилась такая стариковская жизнь вдали от людской суеты, но долг дракона и огонь в душе, доставшийся Корнелию от древних предков, требовал бежать на край света и ярко гореть во имя будущего чужих детей.

Но пока бежать было некуда. Император Карфагоса тянул с Игрой Богов, дракон Мушен ушёл в партизаны, а Императоры, боясь происков Карманного Вора, опасались рисковать своими детьми. И даже Император Карпатоса, который был за любой кипеж, набрал воды в рот. Хотя, судя по тому как Князь Алексей шептался на торгах с главами диаспор волдырей, вопрос расселения волдырей и орселей стоял остро.

И не только их. Только человекоподобные блаженны, нельсоны и хелены не торопились плодиться. Зато усиленно плодились волдыри и орсели, что крепко держались Семейных ценностей. А также были переполнены ульи пчёлок, иеремиев и флоридов. И на пляжах бандерлогов было уже больше чем туристов. Но тут виной был приток переселенцев из Туристических миров, которым приходилось начинать жизнь в Имперских мирах с пляжа.

Но Императоры молчали, а Император Карфагоса ждал, когда Андрюша Серёгин подрастёт. Причём Корнелий и без Юлии знал про переговоры Князя Мария Наталя с семьёй Серёгиных. А Корнелий, вместо того, чтобы устроить провокацию и показать Тамбовским дворянам их место в пищевой цепочке, обрядившись в домашний халатик, сидел в кресле-качалке и смотрел на огонь, ожидая, когда кошка по имени Юлия запрыгнет к нему на печку.

Но кошка пришла не из личного Тревожного портала, установленного за печкой, а со стороны стационарного портала и это был не прапорщик Серёгина, а рекрут Розенберг. Причём главный хранитель Вещевого склада Фацелия Коровина, не смотря на поздний вечер, пропустила припозднившегося посетителя в Примерочный зал.

Это